«И что? Так и сдохнешь?!» — злость на обидчиков Алисы начала трансформироваться в злость на собственную беспомощность. Ярость и обида, которые он старательно подавлял с тех пор, как его походя чуть не прихлопнули в том ресторане, вдруг вырвались наружу. Жуткий рык вырвался из горла, изнутри рванулся жар. Оборотень, который грыз шею вдруг отпустил хватку, принялся старательно вырываться. Птицын ему этого не позволил. Извернулся, схватил пакостника за горло и начал душить, с мстительным удовольствием глядя в полные ужаса глаза.

— Боишься?! — голос узнать было нельзя — какой-то низкий то ли рык то ли хрип. Молодой яломиште, — наверное, Алисин брат, — уже не мог толком сопротивляться. Только колотил по бокам бестолково и бессмысленно. На спину снова кто-то навалился — Птицын не обратил внимания, продолжал старательно душить тварёныша.

— Да, боишься! — Валерке уже было наплевать, что там пытается сделать, скорее всего, папаша. — А над Алисой издеваться не страшно было? Весело? Ну так хлебай полным рылом!

Шёю ещё раз дёрнуло и тут же отпустило. Из новой раны выплеснулось немного крови. Тот, которого он душил, попытался отвернуть голову — не смог. Брызги попали на щеку, плоть задымилась и начала запекаться, как будто это не кровь, а кислота. От удивления Птицын перестал душить неприятеля — как-то не вязались у него представления о телесных жидкостях человека с таким эффектом. И тут грохнуло, в бок что-то ударило, и Валерка повалился на снег.

В первый момент он подумал, что Алиса в него выстрелила, но тут краем глаза заметил катающегося по снегу папашу. Быстро он от перца оправился! Теперь оборотень царапал бедро, пытаясь залезть пальцами в рану, выковырять кусок металла, причиняющий адскую боль. Алиса держала пистолет в вытянутых руках, по щекам у девчонки текли слёзы. Она снова прицелилась, даже зажмурилась, руки задрожали.

— Брось! — крикнул Валерка. — Хрен на него, пускай живёт.

Вообще-то он предпочёл бы как раз папашу прикончить. Однако непонятно откуда взявшаяся ярость так же незаметно улетучилась, и теперь парень видел несколько причин, чтобы сохранить оборотням жизнь. Во-первых, Алиса, если сейчас выстрелит, будет потом всю жизнь себя поедом есть. Во-вторых, пока между ним и кланом яломиште трупов вроде бы нет… если, конечно, Демьян не убил кого-то… «Кстати, надо бы узнать, как у него дела», — отстранённо подумал Валерка. Дыры от когтей и раны на шее вдруг нестерпимо заболели, дурная сила куда-то улетучилась, и теперь парень не был уверен, что даже сможет встать. Однако как только увидел отползающего противника — того, которого совсем недавно душил, — подскочил, как на пружинах, снова навалился. Сил особо не было, но и враг был слишком слаб, так что они вяло катались по снегу, пока Алиса не подошла, и не пальнула оборотню в ногу. Без особой жалости.

— Валерий, подари мне, пожалуйста, этот пистоль. Такая приятная вещь! Я теперь каждый раз при встрече с родственниками, буду им что-нибудь простреливать! — глаза у девушки горели радостью и злобным предвкушением.

— Да бери, пожалуйста, — Птицын откинулся на спину, и пытался отдышаться. — Только пули будешь сама делать.

Странно, но несмотря на выстрелы, лисы так и не появлялись. Музыки уже давно почти нет, только с маленьких переносных динамиков, развешанных на деревьях, по-прежнему играет индустриальный рок. Демьян и вурдалаки появились одновременно, с разных сторон. Ребята Андрея Ивановича выглядели вполне бодро, хотя несколько были потрёпаны. Валерка быстро пересчитал — количество сходится. Уже хорошо. А вот Демьян выглядел — краше в гроб кладут.

— Князь, если ты сейчас не сможешь нас перевести, я так не играю, — решительно начал упырь, прилаживая полуоторванный кусок щеки на место, — Я их увёл, но это ненадолго. Появятся через минуту.

Птицын, не отвечая, начал подниматься, ему тут же помогли. Алиса охнула от ужаса, увидев, во что превратилась его спина и шея.

— Ну, давайте попробуем, — вздохнул Птицын. — Только ведите меня, я сам что-то паршиво себя чувствую.

— Действительно, с чего бы это, — хмыкнул Андрей Иванович.

Перейти на ту сторону удалось, Валерка даже удивился. Нет, он чувствовал, что какие-то силы ещё остались, просто уж больно много народу надо перевести. Думал, будут проблемы. Однако сосредоточиться удалось довольно быстро, и уже в следующий момент он оказался на границе.

— Ага, явился, проводник! — контраст между самочувствием в обычном мире и на границе был настолько неожиданным, что Валерка не сразу обратил внимание на стража, который стоял перед ним, уперев руки в боки. Будто сварливая жёнушка, встречающая подгулявшего мужа. Птицын прошёл мимо, не обращая внимания на стража, и только потом остановился, сообразив, что мучительно переставлять ноги одну за другой больше не обязательно. Да и не мучительно это больше.

— Ты чего, проводник, совсем с глузду съехал?! — начал яриться страж. — Ты меня совсем не уважаешь?!

— А, извини, — повинился Валерка. — Просто тяжёлый день.

— Тяжелый день у него?! Это у меня тяжелый день! Ты мне кого привёл?! Забирай её назад, не надо мне такую подругу! — несмотря на возмущённый тон в голосе проводника сквозила ощутимая паника.

Птицыну стало смешно. Он тут воюет, преодолевает, дерётся, а некоторых подруги не устраивают.

— Ничего удивительного, — сдержав смех, ответил парень. — Я же её против воли к тебе привёл. Ты сказал первую попавшуюся — я сделал. А у дамы, может, свои планы были. Может, она в кого-то другого была влюблена. Конечно, она недовольна, что её вот так бесцеремонно похитили!

— Да всем она довольна! — закричал змей. — Она жрёт как не в себя! Тянет силу со всех сторон, как ненормальная, сосёт как бешеная!

— Ну не знаю, — пожал плечами Птицын. — У нас вот, если сосёт как бешеная, обычно хвалят.

— Вот и забирай её обратно, если у вас таких любят!

— Так не пойдёт, — покачал головой Валерка. — То тебе вынь да положь девку, то обратно забирай. Так не делается, дорогой товарищ. Ответственность за свои поступки надо нести. А то что, получается, поматросил и бросил?!

Змей вдруг бросился к парню, обхватил за плечи, проникновенно уставился жёлтыми, с узким зрачком глазами.

— Забери, а? Пожалуйста! Признаю, я вообще не должен у тебя был ничего требовать, я от скуки просто! Ну нельзя ей здесь! Здесь же всё не настоящее, не тварное. Только мысли, только энергия. А она эту энергию поглощает! Скоро совсем ничего не останется! Ты посмотри, вот этот лес — единственное, что осталось. От целого мира! Я его сам строил, кирпичик к кирпичику. Годами, столетиями! Это очень хороший мир, здесь кроме меня, вообще разумных не было! Только всякие твари неразумные. Им тут хорошо было! Мне тут хорошо было! А она пришла — и давай жрать! Обрадовалась! Не говорит, но я-то знаю — ей здесь легче жрать, чем где-то ещё, вот и веселится. Я насилу её усыпил. Ты представляешь — я! — и едва смог её усыпить. Но она ведь проснётся, рано или поздно. Обязательно проснётся и опять начнёт жрать! Как мне здесь восстанавливать всё, если она опять жрать станет?!

Валерке стало змея жалко. Действительно, старалось существо, что-то такое строило. А тут он пошутил, называется.

— Сейчас она спит, получается? — уточнил парень.

— Да! И не только сейчас. Какое-то время ещё будет спать. Наелась, вот и спит. Но проснётся!

— Ладно. Давай, унесу, — вздохнул Птицын. Очень ему не хотелось снова встречаться с навьей, но страж выглядел таким жалобным, таким… усталым… в общем, не мог Валерка так поступить с существом, которое ему ничего не сделало.

— Спасибо! — обрадовался змей. — Ты — правильный проводник! А я тебе за это отплачу, не сомневайся. Я за добро всегда добром плачу. Придумаю что-нибудь. Помогу тебе как-нибудь. А хочешь, я тебе здесь, на границе, дом построю? Будешь вместе со мной здесь жить. Отдыхать будешь. Ты — сможешь, точно знаю.

— Нет, спасибо, уважаемый страж. Я ещё со своим домом там, в верхнем мире ещё не разобрался, куда уж мне тут ещё один заводить. Но твой мир я бы с удовольствием посмотрел. Интересно мне, как это — когда кто-то один строит целый мир.