— Вот честное слово, Андрей Иваныч, я до сегодняшнего дня понятия не имел о всяких слоях, лисах оборотнях и вурдалаках. — Парень старался подстроиться по стилю речи под собеседника, и сам чувствовал, что получается так себе, — Был уверен, уж простите, что это всё сказки. Я вам больше скажу — я до сих пор не уверен, что вообще могу какие-то проходы открывать и кого-то куда-то провожать, так что сразу предупрежу: я пока не знаю, как вам помочь. Но вопрос у меня в другом. Я не совсем понимаю, почему вы хотите туда перейти? Если я правильно понял объяснения Алисы — это ведь не мир мертвых, не Навь. Значит, там вам будет ничуть не лучше, чем здесь… если я правильно понимаю.

— Ошибаетесь молодой человек! — вурдалак наставительно поднял указательный палец. Солнце, на несколько секунд выглянувшее из-за туч уже скрылось, и Андрей Иванович принял более человекоподобную форму. — Вы уверены, что я, и мне подобные, мертвы, а мы — всего лишь перерождены. Не совсем мертвые и не совсем живые. Другая, так сказать, форма существования. Нам нет места в этом мире, но и в Навь нам еще рано.

— Он прав, — оглянулась Алиса, целеустремленно шагающая впереди. — Верхний мир выдавливает нечисть и иных в наш слой.

У Валерки сразу же возник вопрос — если он-таки выдавливает, зачем жителям нижнего слоя может понадобиться проводник? Задавать его при «посторонних» он, конечно же, не стал. И еще ему было очень интересно, не совершают ли они ошибки, вот так вот беспечно двигаясь в гости к вурдалакам. И он даже решился его задать.

— Андрей Иванович, я слышал, у вурдалаков довольно специфические пищевые привычки… я как-то даже не знаю, как спросить?

— Правильно опасаетесь, — тут же закивал собеседник. — Мы — существа хищные, этого не отнять. В другой ситуации некоторые из моих соплеменников непременно захотели бы вами, так сказать, полакомиться. Однако у нас довольно мирная община. Видите ли, я был первым обращенным… а человеком я в прошлой жизни был порядочным. Когда сообразил, что со мной случилось и почувствовал жажду, смог с ней бороться. Могу с гордостью сообщить, что наша община за время своего существования не убила и не обратила ни одного человека! Почти ни одного. Тех негодяев, которые нас переродили, я лично упокоил, когда сил поднабрался. Однако этих я даже за людей не считаю.

— А как же вы обходитесь? — удивился Птицын.

— Берём понемножку, по чуть-чуть, — объяснил вурдалак. — Были у нас горячие головы, которые хотели всего и сразу, но я удержал. Летом хорошо, отдыхающих много. Они и не замечают потери. Зимой хуже, но тоже жить можно. Однажды, в две тысячи третьем, каюсь, пришлось с голодухи собаку задрать бездомную. Жалко было до слез, все-таки божья тварь. Я до перерождения очень собак любил, подкармливал всегда, а тут такая оказия. Печально!

— А сейчас не любите? — уточнил Валерка.

— Сейчас они меня не любят! — посмотрел на собеседника Андрей Иванович. Взгляд прямо укорял — можно ли не знать таких очевидных вещей!

— Думаю, с таким мастером гнезда вы легко себе место среди нас найдёте, — подытожила Алиса. — Вы, Андрей Иванович, уже и не вурдалак, а почти упырь. С Остромыслом, думаю, договоритесь, он вас тепло примет. У него как раз толковых людей не хватает.

Андрей Иванович только руками развёл.

— Верю вам, барышня. Сам-то я ничего про ту сторону не знаю, как там все устроено — не видел.

— А откуда вы вообще знаете о разных слоях и всяком таком? — удивился Птицын. Он, наконец, сообразил, что его так настораживало. Ну, помимо того, что он общается с вурдалаком. Если верить Андрею Ивановичу, убили, или, как он изъясняется, переродили его в девяностых. Связи с нижним слоем у него не должно было быть, а он так говорит, как будто это общеизвестные вещи.

— Кстати, да! — заинтересовалась Алиса. — Ты удивительно осведомлён для жителя верхнего мира!

— Всё просто, — улыбнулся Андрей Иванович. Валерка с содроганием уставился на кривоватые, но острые, как иголки зубы, показавшиеся между бледных губ. — Нам рассказали. Вы ведь знаете, что связь с другой стороной нарушилась не везде. Если ничего не изменилось, то один переход всё еще открыт в далёкой Японии, и один — в джунглях Амазонки. Некоторые из потусторонних существ любят путешествовать и исследовать верхний мир. Нам посчастливилось встретить такого. Точнее, такую, — вурдалак ностальгически улыбнулся, — баканэко по имени Дзидзи. Она заинтересовалась нашей общиной и на некоторое время остановилась у нас, расплатившись за постой знаниями о том, как устроен мир. Насколько я понимаю, жители островов время от времени появляются в наших краях, как с этой, так и с той стороны. Вы ведь, барышня, тоже с ними в родстве?

— Не важно! — отчего-то разозлилась Алиса. — Это не имеет значения!

Они добрались-таки до руин водокачки — последний десяток метров пришлось тащиться через сугробы — видимо в зимнее время любителей полюбоваться старыми зданиями не находилось. Хотя вообще-то место довольно популярное, особенно среди неформалов и уличных художников.

— Пойдемте, молодые люди. Чем богаты, как говорится! — чуть поклонившись, указал Андрей Иванович на пологий спуск в яму. Птицын понял, что совершенно не желает туда спускаться. Выглядело откровенно непрезентабельно, а одежды на смену у него не было. Во втором пуховике сейчас щеголяла Алиса, так что Валерка почувствовал нешуточное беспокойство. Бюджет у него не то чтобы резиновый, и покупка новой зимней одежды в нём точно не запланирована.

Несмотря на внешнюю непрезентабельность проход оказался вполне удобным — Валерка даже удивился. Обломки кирпичей и арматура, торчащая из стен прохода, ничуть не помешала пробраться в яму, а потом, когда Андрей Иванович засунул руку за лист ржавого металла, и вовсе открылся проход во вполне приличные «апартаменты».

— Вот, добро пожаловать в наше гнездышко. Отопления у нас здесь нет, но всё ж теплее, чем на улице. — гостеприимно пропустил их вперед вурдалак.

Птицын, вслед за Алисой, прошел внутрь. Гнездышко действительно было вполне уютным. Полы, видимо земляные прежде, выстланы кирпичом, стены отделаны тем же материалом, и даже побелены, как и потолок. Освещение не слишком яркое, свечное. В центре помещения огромное… собственно говоря, гнездо — круглая лежанка из всевозможных тряпок, старых матрасов, кусков поролона и кажется, даже, стекловаты. Выглядит не то чтобы очень аккуратно, но и отвращения не вызывает. Наверное, из-за отсутствия неприятного запаха. Здесь вообще почти ничем не пахло — только горячим парафином и совсем немного ладаном. Почему-то. По краям же нашлось несколько парт со стульями — по всей видимости их добыли из какой-нибудь школы, но, что самое удивительное, столы не пустовали. Почти на каждом был либо ноутбук, либо и вовсе стационарный компьютер.

В гнезде вповалку лежали тела — Валерка даже пересчитать сразу не смог.

— Простите, мои товарищи предпочитают днём спать, — объяснил вурдалак. — Просыпаются только если совсем голодно. Вы не обращайте внимания, я их, если потребуется, разбужу.

Птицын и не обращал — он как замороженный смотрел на единственного бодрствующего обитателя гнезда. Это была собака… наверное. Когда-то. Сейчас это был какой-то голокожий, перевитый мускулами крокодил с длиннющими игольчатыми зубами и светящимися ярко-желтым глазами. Пес, совершенно не смущаясь, подошел поближе, обнюхал гостей и дружелюбно ткнулся страшной мордой Валерке в ладонь. Парень едва в обморок не рухнул от ужаса. Нет, вообще-то собак он любил, но назвать собакой ЭТО мог бы только очень снисходительный человек. Или почти слепой.

— Полкан, а ну отойди! — рявкнул Андрей Иванович. — Не обращайте внимания, молодые люди, он дружелюбный, когда сытый. Это, видите ли, тот самый пёс, о котором я уже упоминал как-то. Которого нам пришлось того… употребить. Некоторые из моих товарищей предлагали сожрать его полностью, но я не разрешил. Пусть хоть такая жизнь ему останется. Тем более, Полкан, похоже, и не замечает особой разницы. Уж как гулять любит — это что-то! У нас тут летом частенько с ночёвкой отдыхающие останавливаются, так столько усилий приходится тратить, чтобы он им на глаза не показывался! Так и лезет, так и лезет!